В конце каждого года граждане нашей огромной страны задумываются: а как же на этот раз встретить самый любимый праздник, Новый Год?
Сколько себя помню, именно этот праздник, который большевики долго пытались лишить привязки к благостям религиозного Рождества, всегда был самым любимым у народа.
Я уж не говорю про государственные праздники, которые менялись, исходя из политической ситуации. Но и профессиональные, и гендерные праздники не являются для людей общими. Даже к своим дням рождения россияне с годами начинают относиться прохладнее, скорее, как к обязанности пригласить гостей. Широко гуляют на свадьбах. Но только Новый Год объединяет всех в стремлении забыть все неприятное, что было в прошлом и встретить будущее. Которое, под запах ели и мандаринов, брызги шампанского и искры фейерверков, таит надежду на лучшее.
Некоторые люди, конечно, не планируют заранее сценарий будущего праздника. Например, дети, о праздниках для которых голова болит у родителей, педагогов и артистов. Люди одинокие связывают с Новым Годом надежду встретить свои половинки. Хотя бы и так, как Лукашин, отправленный авиапочтой навстречу собственному счастью в другой город. Люди семейные обычно отмечают любимый праздник дома, наготовив еды и закупив напитков на все длинные новогодние каникулы. Да еще и с расчетом на гостей, к которым и сами будут ходить по очереди.
Космические старты
У меня воспоминания о новогодних праздниках начинаются, как и у всех, с детского сада. Когда елка даже в небольшом помещении группы кажется огромной, Дед Мороз, которого играет заведующая, громогласным и могучим, а гостинцы — нереально вкусными.
Ребята в детсадах и школах тогда хватались друг перед другом, сколько кульков родителям удалось добыть на работе, и сравнивали содержимое. Хотя во времена СССР набор был стандартным — конфеты, грецкие орехи, вафли и несколько мандаринов, иногда с уже мягкими бочками, а кульки были магазинные, из серо-коричневой оберточной бумаги. Не сравнишь с нынешними яркими картонными коробками и пакетами, за которые мы бы в детстве, наверное, передрались. Но тем вкуснее был «дефицит» и хранимые («Не трогай, это на Новый Год!») в холодильнике продукты.
В детском саду мальчики все были зайчиками, а девочки (чуть не написал — белочками) снежинками! Под елкой было белым-бело от хороводов из малышни. И только старшей группе выдавались индивидуальные костюмы и маски. Когда подошло наше время, я, как и все мальчики, рассчитывал на костюм космонавта. Но не тут-то было! Костюм забрал другой мальчик, обосновав это просто и понятно: «Потому что я — Юра!» В смысле, Гагарин. Я чуть не расплакался, тем более, что мне достался костюм лукового Чиполлино.
Но моя мечта о космическом скафандре неожиданно осуществилась в школе. Утренник в первом классе мне совершенно не запомнился. Вечером, посмотрев «Спокойной ночи, малыши», мы отправились спать (я учился в интернате). И вдруг к нам в палату, включив свет явилась настоящая волшебница-фея. Она принесла мне этот самый красный скафандр, на шлеме которого значилось «1980». Фея оказалась пионервожатой, а меня она выбрала на роль Нового Года для праздничного вечера старшеклассников! Настоящее новогоднее чудо. Я под призывные крики целого зала во главе с Дедом Морозом прибыл на елку на настоящем самолете из картона и фольги. Старшеклассники несколько раз обнесли меня вокруг елки, подарили очередной кулек с конфетами и торжественно отправили спать дальше. А ровно через год я уже на правах штатного школьного Нового Года приветствовал их в том же скафандре. Только последнюю цифру на шлеме переклеили — стало «1981».
Взрывы, но не фейерверк
В студенчестве у нас были уже совсем другие интересы. Дискотеки, девушки, скромные в силу небольшой стипендии застолья. Кстати, в студенческом общежитии многие не разъезжались домой на Новый Год, а отмечали с друзьями. Мой друг, известный теперь уже в стране поэт и сказочник Игорь Жуков, в эти дни всегда работал Дедом Морозом. Я учился позже его, но и к нам в комнату перед Новым Годом регулярно заходили разные Деды со своими Снегурочками. И если наша комната по порядку следования героев была далеко не первой, то иногда тут же и засыпали. Нам потом приходилось выяснять, где находится их резиденция, и уносить перетрудившихся самодеятельных артистов.
В сам же Новый Год многие любили после звона курантов гулять по праздничному городу. На площади Ленина издалека слышались визги и крики. Это взрослые ивановцы, отпраздновав дома, сменяли детишек на ежегодно заливаемой огромной горке. Причем катались без санок или картонок — просто на шубах и пальто. Весело же!
В один такой Новый Год мы с товарищем вышли из квартиры друзей. Праздник уже закончился, хозяева ложились спать, гости расходились. У нас, как говорил Жванецкий, «с собою было». Хотелось продолжения банкета, но на улице был дикий мороз. И мы как-то случайно, надеясь встретить кого-то из знакомых, подошли к ночному клубу «Экипаж» (возможно, он носил тогда другое название). Впрочем, эта история могла случиться и у любого другого клуба. Денег на входной билет у нас, естественно не было. Но вдруг у входа, где толпилась масса входящих и выходящих гостей, случились разборки. Нормально, 90-е же! И кто-то шумно взорвал бомбочку со слезоточивым газом. И что вы думаете? Охранники и контролеры, зажимая носы и глаза, выбежали на улицу. А люди с улицы, в том числе, и мы, смочив в снегу шарфы и повязав лица, наоборот вбежали в ночной клуб. А там было темно, гремела музыка, молодежь танцевала и обнималась. Мы сразу нашли знакомых, и праздник продолжился до утра.
С мэром играли в хоккей
Работая в редакции газеты «Иваново-Вознесенск», я сам Новый Год обычно отмечал дома, с семьей. Коллективом мы праздновали в последний рабочий день. В жирные нулевые были очень неплохие корпоративы. Рестораны охотно шли на бартер в обмен за рекламу. Вообще, журналистов часто приглашали отметить проводы уходящего года и крупные городские организации, включая органы власти. Со временем эти традиции как-то нарушились — и за тратой средств на праздники стали следить, и многие редакции стали виртуальными, а уж пандемия и вовсе прекратила все виды общения.
Мне из старых времен почему-то особо вспоминается встреча 2000-го года. Хотя правильно было бы отмечать наступление нового тысячелетия с 2001 года, гражданам круглая цифра с тремя нулями очень нравилась, поэтому «Миллениум» все решили отмечать по завершении 1999-го. (Через год, ествественно, наши русские люди отметили встречу двадцать первого века еще раз, уже пор всем математическим правилам). А тогда, в самом конце девяностых, людей всерьез волновали — только не смейтесь! — две надвигающиеся беды. Эх, старые добрые времена… Первая беда называлась «Проблема-2000». Якобы вся компьютерная техника со старым программным обеспечением из-за двузначного формата год должна была полететь, когда щелкнет «00». Вторая была еще ужаснее. В связи с окончанием календаря майя пророчили конец света, на этот раз, самый настоящий. Смеетесь? Вот и мы в редакции смеялись над нашим верстальщиком, молодым здоровым парнем, который нам об этом всерьез сообщил. Он посмотрел на нас, тридцати-сорокалетних, и сказал: «Вам-то хорошо. Вы уже пожили!»
Иваново, как и все прогрессивное человечество, Миллениум встречало на центральной площади. Тогда ей числился бульвар Кокуй, еще не превращенный в автостоянку. Установили огромную ель, залили каток. И в новогоднюю ночь сюда пришли многочисленные жители города. Мы встретили множество знакомых, съемочные группы наших телекомпаний. А под самой главной елкой — и мэра города Валерия Троеглазова. Веселый градоначальник был известен любовью к спорту. И регулярно выгонял сотрудников городской администрации то на лыжню, то на каток. И вот в архиве газеты появилась интересная фотография. На ней человек в дубленке, меховой шапке и лакированных ботинках размахивался клюшкой. Это мэр в новогоднюю ночь на катке играл в хоккей!
Александр Горохов
